Похождения нелегала - Страница 20

К оглавлению

Телохранители дружно меня оборжали, хозяин же, напротив, пришел в неистовство и сгоряча выбил мне зуб.

Пришлось продемонстрировать им всё.

Надо было видеть широкие морды этих амбалов, когда я вернулся в нормальное состояние.

— Во, блин, рапсодия, — сказал Вовик и стал визгливо смеяться.

Другой побледнел, прошептал «Господи, на всё воля твоя» и широко, истово перекрестился.

Камергер стоял молча и жевал сигарету.

Потом он потребовал, чтобы я повторил фокус еще раз.

Памятуя о мальчике-с-пальчике, я гордо отказался, но, когда принесли утюг, вынужден был подчиниться.

Мои опасения не лишены были оснований.

Как только я дисминуизировался, мерзавцы отловили меня и стали запихивать в горлышко пустой бутылки.

Я сопротивлялся, как мог, и это им не удалось.

Тогда меня бросили в стеклянную широкогорлую банку из-под импортной брынзы. В ней мерзко воняло.

К тому же на дне банки оставался слой зеленого масла, я сразу пропитался этим маслом, как шпрот.

Там, под крышкой с защелкой, я и провел в общей сложности почти двое суток.

Вы скажете: подумаешь, Бастилия, стеклянная банка, можно разбить ее изнутри.

Увы. Я несколько раз пробовал увеличиться, но, как только голова моя поднималась до крышки, начинались нежелательные деформации черепа и позвоночника, и я вынужден был это дело прекратить.

Может ли человечек высотой в пятнадцать сантиметров разбить локтями толстое стекло?

Я мог бы, увеличившись, раскачать и опрокинуть банку — в расчете на то, что она упадет на пол и разобьется.

Но один из шестерок, тот самый, кто разбирался в классической музыке и откликался на имя «Вовик», непрерывно дежурил рядом и не спускал с меня глаз.

Когда я делал очередную попытку раскрепоститься, Вовик поднимал тревогу:

— Сергей Сергеич, он опять растет!

— Залью кипятком! Пастеризую гада! — орал из другой комнаты камергер, и я не сомневался: этот — пастеризует без малейших колебаний.

Мерзавцы не забывали меня подкормить, бросая, как рыбке в аквариум, хлебные крошки.

А Вовик развлекал меня тем, что время от времени нагнетал в мою банку табачный дым, и при этом гнусно смеялся.

38

Просить этих людей отпустить меня на свободу было бессмысленно: камергер не сомневался в том, что я являюсь его полной и безраздельной собственностью на все времена.

Можно сказать даже так, что, воспользовавшись ситуацией, Сергей Сергеич приватизировал меня на новорусский манер — и теперь соображал, какую из этой новой собственности можно извлечь пользу.

Именно этот вопрос он и обсуждал со своим верующим подручным, запершись у себя в кабинете.

Умственным способностям Вовика камергер, по-видимому, не доверял, а больше советоваться ему было не с кем.

Витёк (так звали верующего), не мудрствуя лукаво, предлагал продать меня за десять миллионов японцам и слинять на Багамы.

— У меня кореш в «Мицубиси» охранником. Если поторговаться, то и двадцать миллионов дадут. Японцы — они такие диковины любят.

— И будут заколачивать на этом миллиарды, — отвечал хозяин.

— Так всё равно же подохнет, — возражал Витёк, — ему, небось, кормежка специальная нужна. Подохнет — или сбежит.

Об остроте слуха дисминуизированного они, естественно, не подозревали и обсуждали все эти дела открытым текстом: даже толстые стенки моей прозрачной тюрьмы не мешали мне слышать всё, о чем говорят в кабинете.

Я твердо знал, что рано или поздно они остановятся на ограблении банков: идея, что говорится, напрашивалась.

Так оно и случилось — с той только разницей, что на первый раз они решили пошерстить с моей помощью одну дружественную фирму.

Устроить, так сказать, генеральную репетицию будущих ограблений века.

В отличие от банков, это был почти верняк: с фирмой «Феникс» Сергей Сергеич когда-то зачинал общее дело и знал о ней больше, чем полагается в деловом мире.

39

Мучители мои долго ломали голову, как предотвратить возможный саботаж их грабительских дел: ведь мне ничего не стоило затаиться внутри донорского, так сказать, офиса и, никому не открывая, просто дождаться утра.

Сперва предполагалось привязать к моей ноге рыболовную леску — с тем, чтобы вытащить меня, как рыбку из пруда, если я стану действовать не по сценарию.

Но кто помешает мне эту леску отвязать?

Проще всего было договориться со мной на добровольной основе, но для этого нужен иной менталитет.

Эти мерзавцы на удивление быстро освоились с мыслью о том, что я у них в руках, а потому стану работать на них из страха.

— Если что, мы тебя скормим крысам.

Для подкрепления своих угроз не поленились даже отловить в подвале здоровенную рыжую крысу с красными глазами.

Когда нас показали друг другу, крыса забилась в истерике — то ли от ужаса, то ли от желания до меня добраться.

Жора держал ее за шкирку, а она хватала мою банку зубами и пронзительно визжала.

Врагу не пожелал бы увидеть такое даже во сне.

Тогда-то я и дал себе слово при первом же удобном случае обзавестись пистолетом.

Моя реакция на крысу бандюгам понравилась, они хотели даже взять ее на ограбление — просто для полноты кайфа.

Но вскоре крыса им надоела: она норовила удрать и вообще требовала к себе слишком много внимания.

И несчастную тварь выбросили в окно.

40

После долгих размышлений ребята сумели-таки решить проблему контроля, причем довольно остроумно.

Меня любезно выпустили из банки, позволили увеличиться, принять душ (конечно же, в присутствии Вовика) и переодеться в своё.