Похождения нелегала - Страница 25


К оглавлению

25

— Да полно тебе трепаться, — вяло сказал он, когда я закончил. — Какое применение может найти способность пролезть в любую щель? У нас таких умельцев навалом.

Не скрою, меня больно задела его презрительная насмешка. Задела и разочаровала.

— Ах, Игорь Дмитриевич, великий вы финансист… Массу пользы можно извлечь, стоит только задуматься. Вот хотя бы первое, что приходит на ум. Скажем, купили вы для своего офиса мебель. Это ж с доставкой целый геморрой. Между тем как при моей помощи вы можете принести ее в атташе-кейзе, за пять минут расставить по углам и довести до нужной кондиции.

— Ай, мелочь, — отмахнулся Игорек. — Чем тебя содержать, дешевле позвонить в трансагентство.

Первый намек на то, что придется возмещать расходы, первый свисточек, самое время задуматься.

— Ладно, — не унимался я, — попробую пояснить на другом примере. Сколько вы платите своему шоферу?

— Сейчас интересоваться такими вещами не принято, — недовольно ответил Игорек.

— Он мог бы крупно экономить на питании, — оставив без внимания реакцию собеседника, сказал я. — Представьте, что после работы ваш шофер регулярно дисминуизируется: одного чизбургера ему хватит на неделю. Разве это не экономия?

Я уже рассказывал, что камергер и компания не давали мне умереть с голоду, подкармливая крошками со своего стола. Вот так и родился мой продовольственный план.

— Безусловно, экономия, — согласился Игорек. — Но мне-то с этого что? Все равно я буду ему платить пятьсот долларов в месяц. Где логика, Гулливер? Ты толковал о каких-то грандиозных проектах, а потом вдруг занялся проблемой пропитания моего персонала. Не могу уловить связи.

— Связь самоочевидная. Вы видели когда-нибудь, как люди в поисках еды шарят по помойкам?

— Видеть не приходилось, но слышал не раз. По-моему, всё это выдумки газетчиков. Ну, хорошо, допустим, я неправ. И чем ты можешь помочь этому горю?

— Мне ничего не стоит уменьшить хоть сотню тысяч бомжей — если они, как поется в песне, возьмутся за руки. Теперь вы понимаете ход моей мысли?

— Нет, не совсем, — нахмурился Игорь Дмитриевич.

Я уже заметил, что президент «Аметиста» очень высокого мнения о своем интеллекте и не любит, когда его ловят на непонимании.

— Уменьшить сотню тысяч человек — и накормить их девятью хлебами! — с излишним, быть может, пафосом пояснил я. — Но в одиночку мне с этим не справиться. Нужен спонсор.

Некоторое время Игорек молчал, пытаясь представить себе грандиозную картину массовой дисминуизации бомжей в масштабах всей страны, потом лицо его прояснилось, и он начал смеяться.

— Вот это государственная идея! Сперва бомжей изведем, потом за шахтеров примемся. Будем снимать их с пикетов, как груздей. А после пенсионеров, учителей, вообще безработных. То-то просторной станет матушка Россия!

Я терпеливо ждал.

— Ты с кем-нибудь делился этим планом? — отсмеявшись, осведомился Игорек.

— Нет, не успел.

— Ну, и слава всевышнему. Забыть, забыть, всё забыть. Есть, друг мой Гулливер, исполнители, нередко очень даровитые, и есть генераторы идей. Так вот, ты не генератор. И лучше не суетись. Генерировать идеи будут другие.

Ладно, другие — так другие. Подождем, время терпит.

49

В одно из своих посещений Игорек озадачил меня вкрадчивым вопросом:

— В окошечко все-таки поглядываешь?

— Есть такой грех, — сознался я. — А почему нельзя?

— Не то что нельзя, но — не советую. Опасно для твоего здоровья. Во дворе стали появляться какие-то посторонние людишки. Полагаю, из твоих бывших соратников. Если ты им что-то задолжал, они так просто не отстанут.

Что-то в выражении глаз Игорька мне не понравилось. Он смотрел на меня с нехорошим прищуром.

— Как же они меня вычислили? — недоверчиво спросил я.

— Очень просто. Ларка подобрала тебя в двух шагах от «Феникса», который, как я понимаю, ты потрошил. Теперь твои друзья отрабатывают ее след. На всякий случай я расставил тут своих ребят, так что не удивляйся.

Игорек лукавил: топтунчики у дверей моего убежища и возле подъезда появились сразу после его первого визита. Конечно, люди «Аметиста» понапрасну не светились и не дышали в замочную скважину, но их незримое присутствие ощущалось. Кто-то постоянно шаркал ногами и сморкался на лестничной площадке пролетом ниже. А один раз, глядя из окна, я заметил, что мой «Барс», прежде чем сесть в свой огромный джип, перекинулся парой слов с автолюбителем, пытавшимся у подъезда завести «жигуленка»: это был короткий разговор двух служак, делавших общее дело. Когда снабженец отбыл, автолюбитель закрыл капот, забрался в кабину и оттуда до обеда наблюдал за подъездом и моими окнами. Потом уехал и он, а на его месте появился другой.

Короче, с моей берлоги не спускали глаз круглосуточно. И дело было не в интригах камергера: я нужен был Игорьку, и он не желал, чтобы меня перехватили.

— Вот тебе, опять же на всякий пожарный, маленькая штучка, — сказал Игорек и протянул мне пистолет. — Бери, бери, не стесняйся, у меня еще есть. Пригодится хотя бы для того, чтобы уйти из жизни добровольно, а не по желанию каких-то там мудаков. Такие уж наши времена.

Пистолет был серый, пластиковый, приятно шершавый на ощупь, так отделывают дорогие портативные фотокамеры. Несмотря на свой приличный (около килограмма) вес, он легко ложился в ладонь.

— Это что, «беретта»? — спросил я, принимая подарок.

— Ну, почему — как пистолет, так обязательно «беретта»? Не будь пошляком, Гулливер. Поднимай выше, это австрийский «глок-30», я за него в Будапеште полторы тысячи баксов платил. Десять патронов в обойме, одиннадцатый в стволе. И, между прочим, ни единой металлической детали: захочешь угнать самолет — лучшего оружия не надо.

25